Эта история начались перед Великим постом 1653-го года. Патриах Никон рассылает по московским церквам "память", в которой приказывает уменьшить число земных поклонов на службе Сирина и креститься отныне тремя перстами. "Отказники" заблаговременно предаются анафеме, на которые Никон вообще не скупился. Наступают 300 страшных лет русской истории, окончившихся только в 1953-м смертью Сталина.

Документально подтверждены высказывания Никона о неистинности Православия русских святых, служивших по старым книгам, равно как и о сомнительности решений Стоглавого собора 1551 года, канонизировавшего "русские старины". Откуда и как взялось это чудовище на патриаршем престоле - невозможно обсудить в коротком очерке. Поразительно другое - при несомненной исторической и формально-обрядовой правоте Аввакума и его сторонников, никониане 350 лет изобретают мнимые аргументы в защиту своей кровавой реформы.

Главный из них - пресловутые "греческие книги" и "ошибки перевода". Но от традиции отступили именно греки, а не русские. Русь принимает христианство по Студийскому уставу (который в Греции позднее вытесняется Иерусалимским), сохраняя старые обряды до середины XVII века. Древнее двоение "аллилуйя", древнее двоеперстие в той же Византии сохраняются еще в XII веке.

С формальной точки зрения, ни малейших оснований для "реформы" нет - в этом она очень похожа на "перестройку". Подлинные причины никоновских реформ - чисто политические.

1. Накопившееся в русском обществе недовольство "самодержавием" царя в религиозных вопросах, падением роли епископства и духовенства вообще, нарастающим утеснением "меньших людей" ("холопами" они стали позднее, с подачи заполонивших Московию "черкасов"-хохлов, уже тогда "сверхобразованных" и преисполненных презрения к "москалям"). Они и стали предшественниками Петровских немцев.

С альянса "Тишайшего" недоумка царя Алексея Михайловича и властолюбивого подлеца Никона начинается русская традиция сакрализации государства. Недовольство надо было задавить - и давили неслабо.

2. В середине XVII века Русь "осчастливливает" себя присоединением Хохляндии. Реформы там уже без малейшего сопротивления проведены - ведь сало никто не отнимал - и потоки "образованных" хохлов наводняют Москву. Но дело, конечно, не в самих хохлах. Они привозят в Москву печатный станок и начинают печатанье церковных книг - вроде бы доброе и душеспасительное дело. Но делают они это по-западному и с подковыркою. Вспомним хоть Симеона Полоцкого с Епифанием Славинецким, вертевших как угодно русским "собором святителей", состоящим из высокородных добродушных бояр, прямо как горбачевское политбюро больше всего боящихся прослыть "отсталыми" пред красноречивыми хохлами... В число "справщиков", занятых сверкою церковных книг для подготовки их к печати, входит, между прочим, и протопоп Аввакум. Обнаружив явные и злонамеренные исправления канонических текстов, протопоп со товарищи объявляет, что скорей умрет, чем поступится хоть азом в Символе Веры, не подчиняется решению ручного совета святителей и отправляется в первую ссылку.

3. "Тишайший" венценосец мнит себя преемником византийских императоров, мечтает о покорении Турции и осбождении христиан (безумная идея "проливов", обуревающая русских царей вплоть до последнего Николашки, зародилась, кажется, именно тогда). "Защиту веры" "Тишайший" вполне логично начинает с согласования обрядов и книг с нормой, которую видит у "передовых" греков и хохлов, ни державностью, ни даже государственной независимостью обладать не способных, зато умеющих красно баять, подбирая объедки с папского стола. Этим объясняется упертость "Тишайшего" в проведении реформы, даже когда Никон удалется из Москвы.

Факты известны. Не один и не два процента, не пять процентов "фанатиков" - ТРЕТЬ населения России уходит в раскол. Уходят, по определению, лучшие - кому не все равно, в какой Символ верить и как креститься. Известны методы "увещевания" - дыба, плети и сжигание в срубах. Известен массовый восторг мученичества за Христа, охвативший Россию (и сделавший невозможным, конечно, политически организованную борьбу "раскольников" - в отличие от римских христиан, они были УВЕРЕНЫ в наступлении апокалиптических времен и вовсе не думали о земном, но только о Венце терновом). Нам, уже даже не никонианам, а изблёвкам большевизма, дико и представить нравственный уровень тех людей - ну, ухмыльнется какой-нибудь Сигнатура ср...ый и этим кончится все...

Страшную цену за четверть тысячелетия геноцида против самых искренних, страстных и последовательных сторонников Православия Русская Православная церковь заплатила только в XX веке - и все мы видели эту цену.

"В кругу общества" староверы не могли не выиграть. Никониане смогли победить, только поставив староверов вне закона, как позднее сделали по отношению к ним самим большевики. А дробящиеся "толки" и "согласия" старообрядчества - не от этой ли полной их выброшенности за пределы общественного бытия? Один раз уязвленные в самое сердце покушением на целомудрие Слова, покушением, внедряемым дыбой и батожьем, староверы - а попросту говоря, искренне верующие русские люди, даже по простой "инерции" нравственного пафоса обречены были продожать искать целокупность Символа уже в своем узком кругу. А на стороне никониан были насилие, государство и ложь.

История раскола вообще насквозь пропитана ложью - начиная с пресловутых "массовых самосожжений". Факты такие, безусловно, были, когда выбора оставалось - отречение или смерть. А сжигали чаще всего как раз никониане, и сегодня любящие возвещать, что "инквизиции у нас не было"... Дело в том, что перед зажжением "еретиков", запертых в срубе, Алексеева или Петрова шавка должна была зачитать "царский указ". Не желая оного слушать и торопясь в рай, уже видневшийся над сводами бревенчатой тюрьмы, староверы частенько зажигали солому сами. Пропаганда превратила этот факт в "самоосожжения фанатиков"...

Так во второй половине XVII века хребет Руси были надломлен. А впереди ее ждали страшные времена "вора Петрушеньки", как шутливо называл "Тишайший" младшего сыночка, любившего топить в пруду щенков и котят...

гостевая; E-mail